Осень сорок первого

		Октябрь бульвары дарит рублем…
		Слушки в подворотнях, что немцы под Вязьмой,
		И радио марши играет, как в праздник,
		И осень стомачтовым кораблем
		Несется навстречу беде, раскинув
		Деревьев просторные паруса.
		И холодно ротам. И губы стынут.
		И однообразно звучат голоса.

		В тот день начиналась эпоха плаката
		С безжалостной правдой: убей и умри!
		Философ был натуго в скатку закатан,
		В котомке похрустывали сухари.
		В тот день начиналась эпоха солдата
		И шли пехотинцы куда-то, куда-то,
		К заставам, к окраинам с самой зари.

		Казалось, что Кремль воспарил над Москвой,
		Как остров летучий, – в просторе, в свеченье.
		И сухо вышагивали по мостовой
		Отряды народного ополченья.
		И кто-то сказал: «Неужели сдадим?»
		И снова привиделось, как на экране, —
		Полет корабельный, и город, и дым
		Осеннего дня, паровозов, окраин.

		И было так трудно и так хорошо
		Шагать патрулям по притихшим бульварам.
		И кто-то ответил, что будет недаром
		Слезами и кровью наш век орошен.
		И сызнова подвиг нас мучил, как жажда,
		И снова из бронзы чеканил закат
		Солдат, революционеров и граждан
		В предверье октябрьских баррикад.