Плотники
Плотники о плаху притупили топоры. Им не вешать, им не плакать – сколотили наскоро. Сшибли кружки с горьким пивом горожане, школяры. Толки шли в трактире «Перстень короля Гренадского».
Краснорожие солдаты обнимались с девками, Хохотали над ужимками бродяги-горбуна, Городские стражи строже потрясали древками, Чаще чокались, желая мяса и вина.
Облака и башни были выпуклы и грубы, Будет чем повеселиться палачу и виселице! Геральдические львы над воротами дули в трубы. «Три часа осталось жить – экая бессмыслица!»
Он был смел или беспечен: «И в аду не только черти! На земле пожили – что же! – попадем на небеса! Уходи, монах, пожалуйста, не говори о смерти, Если – экая бессмыслица! – осталось три часа!»
Плотники о плаху притупили топоры. На ярмарочной площади крикнули глашатаи. Потянулися солдаты, горожане, школяры, Женщины, подростки и торговцы бородатые.
Дернули колокола. Приказали расступиться. Голова тяжелая висела, как свинчатка. Шел палач, закрытый маской, – чтоб не устыдиться, Чтобы не испачкаться – в кожаных перчатках.
Посмотрите, молодцы! Поглядите, голубицы! (Коло-тили, коло-тили в телеса колоколов.) Душегуб голубоглазый, безбородый – и убийца, Убегавший из-под стражи, сторожей переколов.
Он был смел или беспечен. Поглядел лишь на небо. И не слышал, что монах ему твердил об ерунде. «До свиданья, други! Может быть, и встретимся когда-нибудь: Будем жариться у черта на одной сковороде!»
1938 г.
|