AB URBE CONDITA (Варшава)

На следующий же день, т. е.
Восемнадцатого января тысяча девятьсот сорок  пятого года,
Когда дымился город,
Догорая, как жертвенное животное  на священном костре,
И только сводимые судорогой ноги
свидетельствовали о жизни,

Которая становилась смертью,
И дышал горечью гари, словно жертвы
Спаленною шерстью,
И когда по лестнице дыма
Уже в небеса подымалась Варшава,
Чтобы дальним прапоколениям
В вышине
Засиять каким-нибудь жарким созвездьем,
Огневою легендой,
А здесь пребывать погаснувшим кратером,
Жерлом вулкана, до дна истекшего кровью, —
Восемнадцатого января тысяча девятьсот сорок  пятого года
На углу Руин и Конца,
На углу Разрушений и Смерти,
На углу Развалин и Ужаса,
На углу Маршаяковской и Ерусалимской,
Что пали друг к другу в пламенные объятья,
Прощаясь навеки, обжигаясь поцелуями, —
Появилась плотная варшавская бабенка,
Бессмертная гражданочка, повязанная шалью,
Поставила вверх дном ящик на развалинах,
Подперла его метеором — головешкой сгоревшего города —
И призвала бессмертия голосом:
— Чаю, чаю
Со свежим печеньем! —
Я не видел ее, но я вижу

Слез бесшумный ручей
Из ее, несмотря ни на что, улыбающихся очей.
Она могла бы предстать тоскующей Ниобеей,
Пророчицей древней, женой Иова,
Рахилью, оплакивающей детей, —
И так нее бы ей поверили.

Могла бы ведьмой слететь на метле,
Или оборотнем в кипящем котле
Испепеленного дня —
И так же бы ей поверили.

Могла бы стать Петра Великого тенью, —
В пафос ямбов построив слова,
Сказать, что здесь встанет город из развалин
«Назло надменному соседу», —
И тоже была бы права...
Могла бы на ящике стать монументом
В классической позе и продекламировать:
«Per me se va nella citta dolente»'.
И никто бы не удивился.

А х, могла бы, в конце концов, — Клио не Клио,
Ливнем в юбке
В столице вымершей сесть на приступке
И любым гвоздем на любом кирпиче
Нацарапать слова:
«От города заложенья...»
Но она по-иному:
— Чаю, чаю
И свежего печенья!

Основоположница! Вестница! Муза!
Сегодня в лязге и стуке Варшавы —
Это тебе слава!

Нынче каждым положенным камнем каменщик
Тебе памятник ставит!

И вся Польша, — гражданочка, бабочка! —
Твое бессмертие славит.
Гдыньский порт восклицает —
слава!
Фабрики Лодзи трубят —
слава!
Заводы и шахты Силезии —
слава!
Вроцлав — город воеводский —
слава! слава!
Щецин — город воеводский —
слава! слава!
Слава королеве в короне развалин,
Имя которой — Варшава!