AB URBE CONDITA (Варшава)
На следующий же день, т. е. Восемнадцатого января тысяча девятьсот сорок пятого года, Когда дымился город, Догорая, как жертвенное животное на священном костре, И только сводимые судорогой ноги свидетельствовали о жизни,
Которая становилась смертью, И дышал горечью гари, словно жертвы Спаленною шерстью, И когда по лестнице дыма Уже в небеса подымалась Варшава, Чтобы дальним прапоколениям В вышине Засиять каким-нибудь жарким созвездьем, Огневою легендой, А здесь пребывать погаснувшим кратером, Жерлом вулкана, до дна истекшего кровью, — Восемнадцатого января тысяча девятьсот сорок пятого года На углу Руин и Конца, На углу Разрушений и Смерти, На углу Развалин и Ужаса, На углу Маршаяковской и Ерусалимской, Что пали друг к другу в пламенные объятья, Прощаясь навеки, обжигаясь поцелуями, — Появилась плотная варшавская бабенка, Бессмертная гражданочка, повязанная шалью, Поставила вверх дном ящик на развалинах, Подперла его метеором — головешкой сгоревшего города — И призвала бессмертия голосом: — Чаю, чаю Со свежим печеньем! — Я не видел ее, но я вижу
Слез бесшумный ручей Из ее, несмотря ни на что, улыбающихся очей. Она могла бы предстать тоскующей Ниобеей, Пророчицей древней, женой Иова, Рахилью, оплакивающей детей, — И так нее бы ей поверили.
Могла бы ведьмой слететь на метле, Или оборотнем в кипящем котле Испепеленного дня — И так же бы ей поверили.
Могла бы стать Петра Великого тенью, — В пафос ямбов построив слова, Сказать, что здесь встанет город из развалин «Назло надменному соседу», — И тоже была бы права... Могла бы на ящике стать монументом В классической позе и продекламировать: «Per me se va nella citta dolente»'. И никто бы не удивился.
А х, могла бы, в конце концов, — Клио не Клио, Ливнем в юбке В столице вымершей сесть на приступке И любым гвоздем на любом кирпиче Нацарапать слова: «От города заложенья...» Но она по-иному: — Чаю, чаю И свежего печенья!
Основоположница! Вестница! Муза! Сегодня в лязге и стуке Варшавы — Это тебе слава!
Нынче каждым положенным камнем каменщик Тебе памятник ставит!
И вся Польша, — гражданочка, бабочка! — Твое бессмертие славит. Гдыньский порт восклицает — слава! Фабрики Лодзи трубят — слава! Заводы и шахты Силезии — слава! Вроцлав — город воеводский — слава! слава! Щецин — город воеводский — слава! слава! Слава королеве в короне развалин, Имя которой — Варшава! 1959 г.
|